Еще один день…

Вдохновитель Сессёмару
и его фанфик «Еще один дурацкий день»,
откуда, в частности, взята идея
паучьего перстня, подчиняющего Нараку.

День второй

Сесшомару вышел из спальни и недовольно посмотрел на свою уютную до недавнего времени квартиру. Повсюду были разбросаны инструменты, пыль, грязь. В дальнем углу в полу вообще дырка. В преддверии летних каникул квартира спешно перестраивалась. Шустрый Нараку опередил нескольких конкурентов и купил квартиру этажом ниже, где теперь возводилась лестница и делался евроремонт.

Из соседней двери вынырнул Ину-Яша – уже одетый в школьную форму своего колледжа.
– Доброе утро, старший брат, – поздоровался он и помчался на кухню.
– Доброе утро, – пробурчал ёкай и направился по тому же маршруту.

На кухне, как всегда, хозяйничал Нараку. Воткнув в уши наушники, он что-то мурлыкал себе под нос, одним глазом приглядывая за завтраком, другим проверяя домашнее задание Ину-Яши по математике.

Вообще, эти двое поразительно быстро подружились. То ли Нараку сдерживал при ребенке свой характер, то ли Яшка не обращал внимания на его выходки, то ли тут сыграло свою роль их происхождение, но факт оставался фактом: почти на следующий день они стали друзьями и в свободное время носились по квартире, занимаясь всякими (на взгляд ёкай) глупостями.
– Доброе утро, Сесшомару, – сделав музыку потише, поздоровался с ним Нараку. – Как спалось?
– Плохо.

Любовник обернулся к нему с удивленной миной.
– Что так?

Проигнорировав вопрос, Сесшомару уткнулся в газету. Нараку пожал плечами и не преминул сделать гадость.
– Между прочим, сегодня в семь в колледже Ину-Яши родительское собрание. Ты там обязан присутствовать.

Янтарные глаза уставились на него.
– С какой стати?
– С такой, что позвонил твой отец и сказал, что теперь ходить на родительские собрания – твоя обязанность, поскольку он занят с раннего утра до поздней ночи. Что-то они там такое разрабатывают, у себя в госбезе. Интересно, что?

Сесшомару повернулся к брату.
– И что ты натворил?
– Почему сразу натворил? – возмутился младший, живо напомнив старшему брату самого себя в детстве. Он всегда так возмущался, даже если был в чем-то виноват.
– Это собрание по поводу окончания семестра, – вставил Нараку, накрывая на стол. – Куратор класса расскажет, у кого какая успеваемость, объявит баллы за семестровые контрольные, кого похвалит, кого отругает. В общем, как обычно. – Поймав настороженный взгляд хозяина, ханьо усмехнулся. – Не беспокойся, за своего брата тебе краснеть не придется. Я уже позвонил и все заранее узнал. Какие оценки, какие баллы и все такое прочее.
– Тогда какой смысл идти?
– Чтобы ты все это услышал, – улыбочка помощника стала еще шире и гадостней. – Я же тебе все равно ничего конкретного не скажу.
– Мерзавец.
– Что поделаешь, какой есть.

Ину-Яша быстро все доел, схватил тетрадку с проверенной задачкой и углубился в подсчет ошибок, найденных скрупулезным проверяющим. Результаты удручали.
– Помой посуду, Ину-Яша, – велел Сесшомару и отправился одеваться.

Ровно через полчаса все трое садились в машину.
– Дзякен, сначала в колледж. Нараку, что сегодня?

Помощник уставился в расписание.
– Итак, точно по плану в девять очередное разбирательство с менеджерами. Как всегда, фармацевтического сектора. Похоже, они опять что-то придумали. Кстати говоря… – Нараку потянулся за мобильником, прервавшим его речь. – Слушаю. Да, да… – он помолчал, слушая собеседника, и на лице его медленно расплывалась торжествующая улыбка. Закончив разговор и даже вежливо поблагодарив и попрощавшись, он заявил: – Ну все, «Тоджо» попало.
– В смысле?
– Помнишь, ты удивлялся, почему я попросил просто так отпустить тех двоих. Особенно того, который предложил формулу аналогичного средства. – Сесшомару кивнул, уже начиная догадываться, что к чему. – Мне только что позвонили и сообщили, что «Тоджо Фарм» начала выпуск лекарства от бешенства по нашей технологии. Мы провели тест и обнаружили, что основной медикамент, используемый ими, точно соответствует нашей недавней разработке. Которую мы уже успели запатентовать. – Понятно, еще одна многоходовая интрига Нараку, которые он иногда проворачивал с полного одобрения хозяина. – В данный момент наша пресс-служба готовит выступление, которое, вкупе с остальными нашими действиями, сильно подорвет репутацию «Тоджо».
– И что планируешь получить? – с довольной полуулыбкой спросил генеральный.

Улыбка помощника стала еще шире, прямо пропорционально тому, как расширялись глаза Ину-Яши, прислушивающегося к разговору.
– Ну, во-первых, это хороший кусок рынка, который они потеряют в нашу пользу. Во-вторых, расходы на суд. В-третьих, кругленькая сумма и пара патентов, которые они добровольно уступят нам за свой неуклюжий промышленный шпионаж.
– Круто! – одобрил младший брат. – И как ты все это сделал?

Нараку скромно пожал плечами.
– Обычная многоходовая операция. Ты в шахматы играть умеешь?
– Немного.
– Напомни, чтобы вечером я показал тебе, что к чему.
– Ага, – кивнул мальчик и выскочил из остановившейся машины. – До свидания! Пожалуйста, не забудьте про собрание, старший брат.

Сесшомару рассеянно кивнул, уже мыслями в работе.
– Давай дальше расписание.
– Хорошо-хорошо. Значит, в десять документы на подпись и чай. В одиннадцать деловые переговоры с Владивостоком по поводу нашего кораблестроительного проекта, под который мы хотим арендовать там верфи.
– Нам своих не хватает?
– Это будет совместный с Россией проект. К тому же, там аренда нам обойдется дешевле. В час обед. С двух до шести обычная рутинная работа. Ничего нового. Кстати, насчет подарка ко дню рождения Рин. Я тут подумал…
– Если это твоя очередная не слишком умная шуточка, – начал ёкай.
– Нет-нет! Что ты! Если ты подаришь ей это, она будет просто счастлива! – мило улыбнувшись, Нараку помахал правой рукой, на которой сверкал и переливался всеми цветами радуги паучий перстень. – По-моему, это предел ее мечтаний. Ты так не думаешь?
– А тебе не жалко расставаться с моим подарком?

Ханьо состроил задумчивый вид. И, наконец, сильно сомневающимся тоном произнес:
– Вообще-то жалко. Но ты так обожаешь Рин, что я готов пойти на эту жертву.

Янтарные глаза сверкнули.
– Ну, раз жалко, продолжай носить.
– Ненавижу, – прошипел Нараку. – Как же я тебя ненавижу, ублюдок!
– Мне казалось, – улыбнулся Сесшомару, беря его лицо в руки, – я сделал все, чтобы твоя ненависть прошла. Или я ошибаюсь?

Ханьо хотел что-то возразить, наверняка, в своем духе, но рот его оказался занят. И так до самого подъезда офиса.

Впрочем, похоронно-обиженное молчание Нараку длилось недолго. Минут десять, пока снова не напомнил о себе его сотовый, и он не углубился в обсуждение новых новостей с фронта, то бишь, небольшой войны за влияние, развернутой между «Тоджо» и «Инума». Судя по его довольному виду, пока все складывалось именно так, как он задумал. Впрочем, иначе быть и не могло. Пожалуй, Сесшомару повезло, что он смог получить в свои руки такого прожженного интригана, ошибившегося всего один раз… когда принял паучий перстень. Помнится, Нараку что-то говорил вроде «я проклял тот день» и тому подобное. С тех пор он ни разу не ошибался, видимо, оценив возможность плести интриги без угрозы получить по шее. Ну, разве что от хозяина.
– Реакция пошла, – довольно, как кот, наевшийся сметаны, промурлыкал ханьо. – Наша пресс-служба уже сделала заявление по поводу возросшей наглости некоторых компаний, которые позволяют себе открыто использовать уже запатентованные продукты. Разумеется, без разрешения производителя. Готов поспорить, в «Тоджо» уже готовят ответное выступление. Так что через полчаса-час нас будут осаждать журналисты. Пиарщики уже пообещали, что, как только услышат это заявление, тут же напишут тебе текст. Они сейчас без отдыха мониторят все каналы. И висят на телефонах, пытая своих знакомых журналистов.
– Похоже, тебе нравится эта ситуация, – с улыбкой заметил Сесшомару. – Кстати, что с фармацевтами? Или совещание откладывается?
– О! Совсем забыл тебе сказать! Их технологам ударила в голову очередная гениальная идея, так что сейчас они ее прорабатывают. Просили извиниться за то, что отнимают твое время, и пообещали, что результаты будут впечатляющими.
– Замечательно. Пусть тогда Тарри тащит документы.

Ближайшие полчаса работа двигалась без перебоев. Сесшомару сидел, зарывшись в документы, принесенные заботливой секретаршей. Нараку бегал по каким-то своим загадочным делам, видимо, контролируя ход своей интриги, где подкручивая гайки, где ослабляя, в общем, занимался обычной паучьей работой.

ОЧерез полчаса помощник примчался с огромным хвостом пресс-службы, которые тут же начали наводить свои порядки в образцовом кабинете своего начальника, готовясь к приему журналистов. На все намеки генерального, что его отрывают от работы, пиар-менеджер успокаивающе заметил, мол, прекрасно, так и заявите журналистам, заодно создадите образ начальника, полностью погруженного в дела своей компании и не обращающего внимание на вяканье конкурентов.

Пиар-служба концерна была любимым детищем Нараку, которое он уже несколько лет заботливо пестовал, отбирая для себя самые лучшие кадры, и теперь, наблюдая за быстрой, слаженной работой пиарщиков, Сесшомару не мог не признать, что было что-то, что никто не мог делать лучше этого мерзавца. Говоря совсем просто, к месту использовать человеческие ресурсы, правильно расставлять фигуры в ожидании большой игры и с терпеливостью паука ждать, пока в готовые сети не попадется нужная добыча. Сейчас и здесь каждый из сотрудников был на своем месте. Одни спешно подгоняли текст готовящегося брифинга под предъявленные требования, другие договаривались с прессой, третьи виртуозно подготавливали декорации, чтобы создать нужное впечатление не только у журналистов, но и у зрителей, которые это увидят. А над всей этой, на первый взгляд неорганизованной кутерьмой и суматохой царил Нараку, с удовольствием дергающий за ниточки своей паутины.

Помнится, раньше у него на спине был страшный ожог в форме паука. Эстет Сесшомару потребовал избавиться от этого шрама, но ведь паучья сущность ханьо все равно никуда не делась и в такие моменты проявлялась в полной мере.

Примчались журналисты, навесили повсюду софиты, настроили камеры и протянули микрофоны. По команде пиар-службы началась запись ответного брифинга на выступления «Тоджо».

Сесшомару удобно устроился в своем кресле, чувствуя присутствие верного Нараку, который встал за его креслом.
– Государственное телевидение, новости. Господин Сесшомару, скажите, это правда, что компания «Тоджо Фарм» использовала разработанное и запатентованное вами лекарство?
– Да, правда. Только не лекарство, а один из его компонентов.
– Третий канал, программа «В мире лекарств». Что это за препарат, который вы собираетесь выпускать?
– Это средство исключительно для ханьо, которые иногда впадают в неконтролируемое бешенство. Мы провели клинические испытания и установили, что этот препарат позволяет полудемонам надежно контролировать себя, не причиняя вреда окружающим.
– Второй канал, программа «Вечерние новости». Когда начнется массовое производство этого лекарства?
– Мы планируем, что оно поступит в продажу в конце этой недели. И будет доступно без рецепта врача.
– Новости четвертого канала. Как вы оцениваете попытки компании «Тоджо Фарм» присвоить себе ваше открытие?
– Это всего лишь плохо проработанная попытка воровства. Я настаиваю, это банальное воровство, которое должно быть наказано.

Сзади подал голос Нараку.
– Ваше время на исходе, господа. Еще один вопрос, пожалуйста, и заканчивайте.

Вперед пробилась какая-то резвая журналистка.
– Газета «ТокиоТайм», господин Сесшомару, скажите, а не является ли вся эта ситуация провокацией с вашей стороны с целью заполучить несколько важных патентов компании «Тоджо Фарм»?

На мгновение все заткнулись, вникая в смысл слов, а потом журналисты загалдели с удвоенной силой, чуть ли не тыкая микрофонами в лицо Сесшомару.
– Любой скандал можно назвать провокацией, – обтекаемо ответил генеральный, – и этот тоже. Но прошу вас учесть тот факт, что промышленным шпионажем занималась все-таки компания «Тоджо», а не мы. В частности, мы нашли трех их агентов среди менеджеров среднего звена фармацевтического сектора. Среди тех, кто имел доступ к засекреченной информации. – он сделал паузу, позволяя прессе осмыслить это заявление, потом непререкаемым тоном заявил: – А теперь попрошу вас удалиться. У меня много дел.

Пиарщики сноровисто вытолкали прессу за двери и повели к себе для дальнейшего обсуждения создавшейся ситуации.

Нараку вышел из-за кресла хозяина и сел на свое обычное место. Он улыбался.
– Мне следует полагать, последний вопрос – твоих рук дело?
– Да.
– Еще одна приманка?
– Возможно-возможно. Больше не скажу. Вдруг, сглажу?
– Никогда не думал, что ты такой суеверный. Скажи Тарри, чтобы она заварила чай.

Потом они пили чай, еще трепались о каких-то глупостях, гоняли подчиненных, в общем, изо всех сил создавали видимость работы.

Потом наступило время переговоров с Россией. Нараку завис на параллельном телефоне и время от времени писал коротенькие записочки со своим эксклюзивным мнением об этом деле. К концу переговоров он уже был обиженный на весь мир, поскольку ни одно из его хитроумных предложений не прокатило. Сесшомару самоуверенно решил, что справится своими мозгами, без всяких там…
– Помнится, когда ты решил работать на благо концерна, ты великодушно отдал мне управленческую деятельность, оставив себе интриги и всякие прочие игры. Так что, будь добр, не лезь не в свое дело.
– Понял… – впрочем, Нараку недолго выдерживал грустный вид побитой собаки. Жизнерадостная натура взяла свое, и через пару минут он снова был готов от всех имеющихся в наличии шести или семи (а, может, их у него гораздо больше) сердец делать окружающим гадости.
– Куда пойдем на обед? Может, заглянем в пиццерию? Или поедем в твой любимый ресторан?

Сесшомару сладко потянулся, разминая затекшие за время сидения мышцы. Поправил идеальный узел галстука, одернул манжеты рубашки.
– А ты куда хочешь?
– О! – деланно изумился Нараку. – Нечасто вы балуете меня своим вниманием, хозяин. Так что, я и вправду могу выбирать? И ты послушаешься?

Ёкай улыбнулся.
– Скорее всего.
– Ну, тогда едем в мой любимый ресторан. Будем есть рождественскую индейку!
– До Рождества еще четыре месяца, Нараку.
– Ну и что? Разве это повод отказывать себе в удовольствии съесть индейку? Она такая вкусная… – ханьо зажмурился от намечающейся трапезы. – Кстати, мне снова пришло письмо про Камень Четырех Душ.
– Расскажешь за обедом.

Молодые люди сидели за своим любимым столиком и воспитанно ели индейку, вилкой и ножом, а вовсе не палочками.

А теперь можно навестить Службу безопасности.

Любимый ресторан Нараку отличался мрачноватым дизайном, всегдашним полумраком и певицами с похоронным макияжем, которые завывали заунывные песни под заунывную музыку.

Поймав красноречивый взгляд ёкай, он пожал плечами.
– Ну, и чем ты недоволен? Ты же сам разрешил мне выбирать.
– В следующий раз, когда мне в голову придет такая идея, не забудь напомнить мне, чтобы я составил ограничения для твоей бурной фантазии, – не остался в долгу ёкай, с любопытством наблюдая, как меняются выражения на лице помощника. – Впрочем, если ты сам забудешь, можешь не напоминать.

Ханьо перекосило от еле сдерживаемой ненависти, но он промолчал.

Через минуту сосредоточенного поедания индейки Сесшомару спросил:
– Так что там с Камнем?
– А… опять пришло то же самое письмо, мол, не желаете ли получить этот легендарный артефакт в свои руки? Слушай, а что с этим Камнем такое? Почему, по твоему скромному мнению, он мне не нужен? Разве он не предназначен для использования исключительно демонами? Разве он не дает демону огромную силу? Или все это сказки?
– Почему же, все правда, – откликнулся ёкай, которому не нужен был Шикон-но Тама. – Только вот за все надо платить, впрочем, кто-кто, а ты это знаешь. И за силу, дарованную Камнем Четырех Душ, тоже. В частности, потерей относительно приятного облика и заменой его на… твое демоническое воплощение какое?
– Паук. Гигантский, – уточнил Нараку. – А что, мой внешний вид тебе кажется приятным?
– Так вот, – продолжил Сесшомару, оставив провокационный вопрос без ответа, – использовав Камень, ты, конечно, получишь силу и все такое прочее, но вот выглядеть будешь исключительно как огромный и омерзительный паук. Сам понимаешь, тогда даже моего терпения не хватит, чтобы держать при себе такую тварь. В то время как ты без Камня очень даже мило вписываешься в интерьер квартиры, – в янтарных глазах сверкнуло странное выражение, – и вообще, очень мне нравишься.
– Нравлюсь? – восторженным тоном переспросил Нараку, сияющими глазами глядя на него. – Что сегодня за день такой? Ты с самого утра какой-то не такой… – он подозрительно прищурился. – То вдруг интересуешься, не перестал ли я тебя ненавидеть, потом разрешаешь мне самому выбирать ресторан, а теперь вот говоришь, что я тебе нравлюсь… Что с тобой такое? Не заболел, случаем?
– Спал плохо.

Лицо ханьо озарилось улыбкой.
– Значит, надо, чтобы ты как можно чаще плохо спал! – заключил он. – А из-за чего плохо? Из-за ремонта? Или из-за Яши?

Сесшомару вздохнул.
– Нараку, помолчи. Лучше ешь. Иначе сам потом будешь ныть, что голодный. Зря я тебе это сказал…
– Ну, почему же зря, – с энтузиазмом перебил его любовник, напрочь проигнорировав полу-приказ. – Теперь я хотя бы знаю, что ты не такой гад, каким иногда кажешься.
– Гад?
– Ну да. Когда собираешься заменить меня на Рин и все такое прочее. А что, разве нет?

Ханьо смотрел на ёкай, состроив свой самый невинный и безобидный вид. Ну, прямо ангелочек, если не учитывать, какие острые зубки и ядовитый язычок прячутся за нежными губками.

Сесшомару тяжело вздохнул и решил занять позицию игнорирования. В глубине его демонической души царило недоумение: и с какого бодуна он сказал этой сволочи, что он ему нравится?? Может, надо чаще общаться с Рин? Да и отец будет просто в восторге… правда, тогда влетит от матери, которая людей вообще и Рин в частности терпеть не может… Зато безумно любит Нараку. Угу… теперь понятно, с чего вдруг она его так любит – если уж занималась его созданием… правда, об этом надо бы узнать поподробней. На всякий случай.

И сказать маме большое спасибо за этот подарочек.

Слава богам, что хоть Нараку понял, что больше не стоит доставать демона и заткнулся, открывая рот исключительно по делу.

Маленькая стрелка часов замерла на отметке «шесть». Рабочий день закончился. Сесшомару аккуратно разложил по ящикам всякие разные бумаги, кое-что сунул в портфель – посмотрит дома, в спокойной (ага) обстановке, – и запер сейф.
– До свидания, Сесшомару-сама, Нараку-сан, – попрощалась с ними Тарри, наводящая порядок на своем столе.
– Домой, Дзякен, – вымолвил ёкай, садясь в машину.
– К колледжу Ину-Яши, Дзякен, – перебил Нараку, не скрывая своей радости. – Надеюсь, ты не забыл, что сегодня еще и родительское собрание? – Хмурое выражение лица ёкай пролилось не хуже всякого бальзама на все его сердца – человеческое и демонические. – Ну, зачем же делать такое страдальческое лицо? На крайний случай, вспомни, что это желание твое отца. – Сесшомару перекосило еще сильнее. – Ты не исправим, – проворчал ханьо.
– Весь в тебя, – вернул шпильку ёкай. – Так что там с этим собранием?
– Да ничего особенного! Я же, кажется, говорил утром? Кого хвалят, кого ругают. В общем, достается всем родителям.
– Слава Богу, я ему не отец.
– Ну, когда-нибудь и у тебя будут свои дети. Только представлю, как ты гуляешь с детской коляской! Или кормишь сыночка с ложечки! Сразу хочется пожалеть бедную крошку. – Похоже, Нараку понесло. – Интересно, на ком ты женишься? Неужели на Рин? Думаю, хотя твои почтенные родители недолго будут терпеть твой холостой образ жизни, вряд ли они одобрят ее кандидатуру. Скорее, подберут затюканную девицу из хорошей семьи…
– Нараку…
– …лишь бы не допустить появления по прямой линии всяких ханьо, которые, как известно…
– Заткнулся.
– Понял-понял…

Машина остановилась. Сесшомару кисло посмотрел на здание вип-колледжа с военным уклоном – между прочим, своей альма-матер. Возвращаться сюда не хотелось. Но придется.
– Значит, это здесь ты учился? – спросил Нараку, вылезая следом.
– Ты что, всю мою биографию наизусть знаешь?
– Ну, конечно, ведь это я ее писал. Почитай как-нибудь на досуге. Много нового про себя узнаешь.

Пропустив мимо ушей этот совет (все равно ничего плохого и компрометирующего Нараку не написал бы… иначе в живых его уже не было) ёкай направился к дверям, обращая внимание на окружающих не более, чем на воздух вокруг.
– Эй! – окликнули справа очень знакомым голосом. – Никак, Сесшомару?

Они остановились. И, окликнувший их, невысокий волчий демон вальяжной походочкой направился к старому приятелю.
– Привет, Сесшомару.
– Здравствуй, Кога, – в янтарных глазах не отразилось ни единой эмоции по поводу.
– А ты с новой куколкой. – Не преминул сделать комплимент школьный «товарищ», наглым взглядом окинув Нараку с ног до головы. – Неплохо смотрится.
– Пошлостей я уже наслушался, – не сдержался ханьо, добавив в эту реплику максимум яда. – Придумайте что-нибудь поновее.

Волчий демон прищурился.
– А ты, оказывается, с характером.
– Еще с каким! – парировал Нараку.
– Заткнулись, – безразличным тоном бросил Сесшомару и, проигнорировав однокашника, направился по прежнему маршруту.
– Кто это такой? – полюбопытствовал из-за плеча помощник.
– Учились вместе. И, ради всего святого, Нараку, не открывай больше рот. Ладно?

До ёкай донеслось пренебрежительное фырканье, но никаких больше звуков со стороны ханьо не было.

Они дошли до нужного кабинета, в котором уже собрались остальные – по-видимому, в отличие от Сесшомару, как раз таки родители учеников. Под любопытствующими взглядами – опять же, не обращая на них никакого внимания – прошествовав к свободному столу, они сели. Нараку тут же уткнулся в экран ноутбука, с головой уйдя в какие-то свои расчеты.
– Добрый вечер! – в класс вошла куратор – хорошенькая человеческая женщина, похожая на изящную фарфоровую статуэтку. Она села за стол и открыла свой лэп-топ. – Позвольте поздравить вас с окончанием семестра и началом летних каникул, которые, я напомню вам, заканчиваются в конце августа. А теперь давайте перейдем к вопросам нашей сегодняшней встречи.

Она что-то там говорила насчет оценок, поведения, успеваемости и прочего. С облегчением, которое никак не отразилось на его лице, Сесшомару узнал, что Ину-Яша практически один из самых образцовых учеников («Вы можете гордиться своим братом, Сесшомару-сама!»), что на каждом занятии он оказывается подготовленным, что за семестровые тесты он получил один из самых высоких баллов, что ведет он себя очень достойно, как настоящий мужчина, что у него много друзей и все такое прочее. Также оказалось, что об Яшке положительно отзываются и руководители всяческих факультативов, например, преподаватель фехтования, который отметил, что у мальчика замечательная реакция (хотя ему и не хватает терпения постигать сложную науку фехтования) и усиленные тренировки непременно сделают из него если не супер-мечника, то приличного спортсмена точно. В общем, все остальное было сказано в том же духе и несколько примирило ёкай с существованием младшего сводного брата.
– Сесшомару-сама, можно вас на пару слов?

Ёкай остановился, повернувшись к куратору. Родительское собрание закончилось, и большинство родителей уже разошлось, но вот ему, кажется, еще не скоро удастся покинуть колледж.

Оценив ситуацию, Нараку снова сел за стол, приготовившись ждать.

Кураторша вопросительно покосилась в его сторону. Он ответил ей безмятежной улыбкой.
– Нараку – мое доверенное лицо, – бесстрастно прокомментировал ситуацию демон. – Не беспокойтесь по поводу его присутствия.
– А… – понятливо протянула женщина и жестом попросила сесть. – У меня к вам несколько… непривычное дело, Сесшомару-сама, – нервно переплетя пальцы, сказала она. – Поскольку ваш отец является председателем попечительского совета нашего колледжа… а он сейчас очень занят… он сказал, что по всем вопросам, связанным с колледжем мы можем обращаться к вам… – он огромным усилием воли удержал на лице прежнее бесстрастное выражение, хотя на самом деле очень хотелось послать все к черту. – Понимаете…
– Нет, не понимаю.

Она удивленно приоткрыла рот.
– Если вы хотите поговорить со мной о делах колледжа, то, будьте добры, объясните, почему этим занимаетесь вы, а не директор. Во-вторых, перестаньте ходить вокруг да около, скажите сразу, что вам нужно. Это понятно?
– Эээ… да. В общем, по первому вопросу: наш директор сейчас в командировке, а я завуч по учебной работе. Во-вторых… это все потому, что я не знаю, как сказать о том, что сейчас происходит. Не могу подобрать нужных слов. К нам обратились из министерства по делам детей и молодежи, попросив принять на учебу нескольких новых студентов. Раньше они учились в других учебных заведениях. И, потом, они уже взрослые… Всем им по шестнадцать-семнадцать лет. В таком возрасте, вы понимаете, уже сложно приспособиться к новой учебной программе, тем более, такой усиленной, как у нас.
– Вот так бы и сказали.
– Я так и ответила! Но мне… в общем, министерство настаивает… поэтому я попросила немного времени, сказав, что такой сложный вопрос невозможно решить мне одной и мне нужно будет обсудить его с попечительским советом.
– Чем так отличились эти студенты, что их переводят в ваш колледж? – подал голос Нараку. Ханьо с увлечением слушал их разговор и, если вдруг решил вмешаться, не смотря на категорический запрет разговаривать, значит, он либо что-то знает, либо о чем-то догадался.

Завуч покачала головой.
– Мне этого не сообщили. Я только знаю, что их трое. Это Хигураши Кагомэ, Бодзу Мироку и Рёшима Санго. Они не знакомы друг с другом, до недавнего времени учились в разных старших школах. В общем, никаких зацепок…

Нараку всезнающе улыбнулся.
– Что ты знаешь?
– Хигураши Кагомэ, – многозначительно произнес ханьо. – Она – Хранитель Камня Четырех Душ.

Позже, ночью, сидя у зеркала и расчесывая волосы перед сном, Нараку спросил:
– Почему ты разрешил перевести этих троих в колледж Ину-Яши? Только из-за Камня? Чтобы присматривать за ним? И за Хранительницей? Но, мне казалось, Камень тебе не нужен.
– Ты слишком много болтаешь, – отозвался Сесшомару, не отрывая взгляда от книги.

Ханьо скосил глаза на лежащего на постели любовника.
– Может быть, ответишь?

Демон бессовестно молчал.

Нараку вздохнул и, отложив расческу в сторону, выключил свет. Добравшись до постели, он нырнул под одеяло, небрежно скинув кимоно прямо на пол, и с мстительной улыбкой уткнулся носом в подушку, засыпая.

Пять минут была тишина.

Потом в темноте началась возня.
– Куда руки тянешь?

Молчание.
– Я спать хочу. Убери руки.

Игнорирование.
– Руки убери, кому говорю!

Нет ответа.
– Ты глухой, да?!

Несколько секунд Нараку безуспешно сопротивляется, отстаивая свое право на спокойный сон. Наконец, сдаваясь…
– Может, сначала поцелуешь?...

Boozu – (яп.) буддийский монах
ryoshi – охотник и ma – демон